Волчья хватка-2 - Страница 37

— Со своим коллегой! Везде вас током бьёт, шаровые молнии летают… По возвращении — обоих на покой. А сейчас исполняйте свои обязанности.

Эксперт тяжко вздохнул и развёл руками:

— Как хотите. Но я вас предупреждал…

Савватеев позвал понятых, оставленных на дороге, а егеря велел поставить рядом с могилой. После неудавшегося побега Карпенко налился мрачной ненавистью и шёл, не поднимая головы, тут же несколько оживился, огляделся и насторожённо замер, обняв сосну, к стволу которой был прикован.

— Что, узнал место? — насмешливо спросил Савватеев и толкнул его плечом: — Или темно было, когда зарывали?

Карпенко вдруг ухмыльнулся и скосил взгляд:

— Ты давай копай, копай… А я посмотрю. Бойцы отвалили камни в сторону и взялись за лопаты, окончательно разочарованный медик, пристроившись под деревом, начал писать протокол эксгумации, а старухи встали чуть в сторонке и горестно подпёрлись, словно на похоронах.

После того как сняли землю на два штыка и обнажились стенки могилы со срубленными корнями ближних сосен, в воздухе явственно запахло гниющей плотью.

— Ну что, не созрел ещё для чистосердечного? — почти по-дружески спросил Савватеев егеря. — Пора бы уж. Оформим явку с повинной, а это и для прокуратуры, и для суда аргумент.

Егерь сосредоточенно помалкивал и не скрывал интереса, наблюдая за раскопками.

— Лучше сделать это сейчас. Запишем в протокол, что ты сам указал место захоронения. Помоги себе сам. Или я тебе начну помогать.

— Да отстань ты! — не глядя, бросил Карпенко. — Помощник нашёлся… Знаю я, как вы помогаете!

— Смотри, я тебе предлагал, — Савватеев отошёл к медику и стал наблюдать за егерем со стороны.

Офицеры копали теперь по очереди, поскольку в тесноватой могиле уже было не развернуться, время от времени эксперт подходил, заглядывал в яму и сдерживал рвение бойцов, заставляя снимать грунт слоями — кажется, работа развеяла его мистическое настроение.

— Есть! — наконец сказал боец и сел на край раскопа. — Глядите…

— Понятых попрошу подойти ближе, — уже суконным голосом произнёс медик, осторожно спускаясь в могилу.

Из песка торчали подогнутые и разваленные в стороны, колени, а вернее то, что от них осталось…

Старухи опасливо подошли и перекрестились, Карпенко вытянул шею, однако из-за отвала не мог видеть дна могилы, и все равно его реакция была странной: на лице вызревало весёлое удивление.

— Зачищайте, — хладнокровно и деловито распорядился удовлетворённый эксперт, выбираясь с помощью бойцов из ямы. — Как без фотосъёмки? Не знаю…

Эксгуматоры стесали лопатами стенки, чтоб не сыпалось сверху, и начали осторожно выгребать песок по контуру тела. Они явно храбрились — очень уж хотелось выглядеть профессионалами в глазах начальства (не век же в диверсантах ходить), однако обоих мутило от вони и вида полуистлевших останков. Понятые повсхлипывали и тихонько, по-старушечьи расплакались; невозмутимо-меланхоличными оставались лишь эксперт да повеселевший егерь, выворачивающий шею, чтоб заглянуть в яму.

Савватеев почувствовал момент, когда можно задать старому медицинскому волку один-единственный вопрос, который тревожил его больше, чем вся операция. Он подсел сбоку, заглянул в бумаги, спросил полушёпотом;

— Как вы считаете, генетической экспертизе можно доверять?

Эксперт посмотрел со значением:

— Не волнуйтесь, Олег Иванович. Медицинская наука шагнула далеко вперёд. Дальше, чем человеческая психология.

— Что это значит?

— А то, что мы готовы подвергать сомнению все, что не можем постичь своим утлым, позавчерашним мышлением. Как, например, с камнями…

— То есть полная гарантия идентификации?

— Странно, что вы спрашиваете об этом, — занятый делом, проговорил он. — Мне казалось, вы человек прогрессивный… Точность — девяносто девять и девять десятых процента.

— Все-таки одна десятая на ошибку…

— Не бойтесь, американцы поверят! — довольно засмеялся эксперт.

— Почему?

— У них совершенно иная психология, техничная. Они науке верят больше, чем своим глазам.

Задавать ему вопросы больше не имело смысла— мог что-нибудь заподозрить…

Савватеев постоял у ямы, поглядел, как бравые диверсанты залавливают рвотные позывы, и перехватил воровато-пристальный взгляд Карпенко.

— Жертва всегда притягивает, — Савватеев зашёл к нему сзади. — Особенно безвинная…

— А я знаю, кого тут зарыли! — егерь нервно заулыбался, а точнее, оскалился. — И догадываюсь, кто!

— Кто?

В это время боец, обметавший еловым веником останки, вдруг закричал и, как пингвин, выскочил из могилы.

— Смотрите! — лицо у него вытянулось, безумные глаза остановились. — Ничего себе!..

Старухи по-молодому взвизгнули, отскочили, а Карпенко вдруг обвис на дереве, со стоном затрясся, будто зашёлся от кашля, и согнулся пополам — началась истерика. Савватеев схватил его за шиворот, распрямил:

— Нет, смотри! Сейчас подойдёшь поближе, в чёрные глазницы ему посмотришь!.. Эй, бойцы, у кого ключ? Я тебя с ним рядом уложу, в обнимку!

Возле ямы никто не шелохнулся, диверсанты и даже видавший виды медик немо таращились в раскоп, на одеревеневших лицах отпечаталась одна и та же гримаса ужаса.

— Дайте ключ от наручников! — прорычал Савватеев. — Ну что встали?!

И заскочил на кучу земли…

Вскрытая могила, как и несколько минут назад, выглядела мерзко, отвратительно — зрелище не для слабонервных. Из чёрных мумифицированных останков уже торчали ребра, скрюченные руки и ноги по-паучьи вздымались вверх, словно в ожидании добычи, но не это поразило воображение.